Единственная [СИ] - Вера Окишева

Но я не хотела бросать Тима одного. Конечно, работы тут было еще много, но я уже не доверяла никому, особенно бортовому компьютеру, который упорно делал все, что приказывал ему Кёске.

— Я…

— Злата, не начинай. Я не трону его, обещаю. А сейчас пойдем, — настаивал японец, не давая даже слова сказать, — Ах да, я забыл. Прости, госпожа.

Кёске вдруг коварно улыбнулся и, стремительно приблизившись, легко поднял меня на руки. Я лишь испуганно вцепилась в его плечи и крепко прижалась, боясь упасть.

— Так привычнее? — прошептал довольный собой японец.

Я же молчала, внутренне сжимаясь, не зная, как себя вести. Лишь надеялась, что руки у него не выдержат, и он поставит, наконец, меня на ноги. Правда, надежды мои не оправдались, он донес меня до столовой и аккуратно поставил около стола. Я быстро села, поджав под себя ноги, сложила руки на коленях. От смущения я боялась смотреть ему в глаза и разглядывала свои пальцы.

Японец же плавно сел напротив меня. И робот-слуга приступил к сервировке столика.

— Мы завтра прилетим домой, — неожиданно обратился ко мне Кёске.

— Это ты прилетишь и свалишь с моего звездолета, а я полечу дальше, — тихо ответила ему я.

Но он меня услышал, нервно сжав руки в кулаки.

— Ты не поняла, мы завтра прилетим домой. Домой, где, как ты мечтала, никого нет. Вообще никого. Целая планета в нашем распоряжении. Только ты и я, — спокойным голосом настаивал Ишино.

— Я мечтала…

— Злата, давай я напомню то, о чем ты мечтала. Ты хотела, чтобы у тебя было все, как у остальных, обычных людей: дом, муж, дети. Не надо мне мешать воплощать твои мечты в реальность, — надавил на меня японец.

— Спасибо, что ты так ко мне внимателен. Но… — попыталась я заставить его одуматься.

— Без «но», любимая. И посмотри мне в глаза, — попросил он меня.

Я посмотрела ему в лицо, он опять улыбался, словно наслаждался, только я не понимала чем.

— А теперь повтори, — неожиданно сказал Ишино.

— Что повторить? — переспросила я, сбитая с толку его странными просьбами.

— Благодари меня! — велел он.

От возмущения чуть не подавилась воздухом, вот в кого Тим был такой. Бросила вилку и, вскочив на ноги, попыталась сбежать от этого наглого типа. Но он поймал у самого выхода, крепко прижал меня к себе спиной, тихо посмеиваясь в мои волосы.

— Злата, как я люблю тебя. Ты просто не представляешь, какая ты красивая, когда глаза у тебя блестят, как сейчас. Прости меня, но мне очень нравится тебя дразнить. Ты такая забавная. И вся моя, только моя, — шептал Кёске, целуя меня в висок.

А у меня сердце в груди, как бешеное, билось. Я все еще не верила, что все это время со мной был он, а не робот. Чем больше времени я с ним проводила, тем сильнее стиралась эта граница между Тимом и Ишино.

— Все? Успокоилась? Давай поужинаем, наконец, я, честно, очень хочу спать, — уже спокойнее сказал мне японец, разворачивая меня лицом к столу.

11

После ужина я, не дожидаясь Кёске, отравилась в лабораторию. Но он решил все за меня, догнав, поднял на руки и понес к лифту.

— Поставь меня, я сама могу ходить, — тихо попросила я его, пытаясь быть с ним вежливой.

— Госпожа, вам надо отдохнуть. Вы очень устали, сейчас я донесу вас до каюты, — игриво ответил мне Кёске, прижимаясь губами к моему виску.

Я с удивлением поняла, что прислушиваюсь к тонкому аромату, исходившему от его кожи. Даже попыталась мысленно одернуть себя, когда уткнулась в его одежду, чтобы насладиться этим манящим запахом. И мое тело стало меня предавать, изнывая от желания.

— Любимая, ты меня так задушишь, — тихо посмеиваясь, неожиданно сказал Кёске.

Я резко отдернула свои руки, пряча их в длинные рукава, в ужасе понимая, что слишком увлеклась и очень крепко обняла мужчину за шею. Быстро отвернулась от Ишино, чтобы он не видел предательской краски смущения на моем лице. Это все дурманящий аромат его тела! Это он сводил меня с ума, приятно щекотал нос. Для надежности даже прикрыла нос руками, но вот только руки мои тоже пропитались этим запахом.

Кёске тихо посмеивался, следя за моими мучениями. А я злорадно надеялась, что после ужина стала тяжелее, и ему надоест играть в рыцаря, и он, наконец, позволит мне идти самой.

Правда, потом подумала, что я его не просила меня носить на руках, и раз ему так надо, то ладно, пусть наслаждается, даже поерзала, устраиваясь поудобнее, зная, что увеличиваю таким образом нагрузку на его руки. Но японец молчал, продолжая идти по коридору.

А вот когда он решительно вошел в мою каюту и прошел со мной в ванну комнату, мне уже стало не до маленьких пакостей. Я испуганно вжалась в стену, лишь только Кёске опустил меня, а сам стал готовить мне ванну. Про себя я строила страшные предположения о том, что будет дальше. Я понимала, что надо набраться решимости и выставить его за дверь, только сомневалась, что он меня послушается.

— Спасибо, мистер Ишино, вы можете идти. Я дальше справлюсь сама, — робко сказала я ему.

Брюнет отрицательно покачал головой, нежно улыбаясь.

— Я еще не закончил свои дела на сегодня. Я должен искупать перед сном мою госпожу, — вкрадчивым голосом ответил он, медленно приближаясь ко мне.

— А зачем ты раздеваешься? — испуганно спросила у него.

— Чтобы не намочить одежду, — отозвался Кёске, подойдя ко мне вплотную.

Я даже глаза от страха закрыла, но почувствовала, как он стал снимать с меня одежду.

— Злата, я тебя просто вымою, трусишка моя. Я помою тебя всю, так, как об этом мечтал. А потом спать уложу и даже колыбельную спою. Так что можешь уже дышать, — прошептал мужчина, обжигая меня горячим дыханием, от чего я покрылась гусиной кожей.

С трудом сглотнув, тихо ахнула, когда почувствовала, как меня, абсолютно голую, прижали к горячему…

«Нет!» — резко одернула себя, — «не думай, не думай. Злата, держись. Помоет и спать уложит. Я выдержу, я потреплю».

Вода была слегка горячей, но ладони Кёске были еще горячее. Сжавшись, я обняла коленки, смотря в прозрачную воду. Нежные поглаживания мочалкой отличались от прикосновений Тима чувственностью и плавностью. Мое тело таяло в сладкой неге от этих касаний, желало их.

А я боялась, что слишком быстро сдалась. Даже противно стало от порочных мыслей и образов, которые мучили меня.

— Злата, я закончил. Вставай, ты, смотрю, уже спишь, — прошептал Кёске.

Удивленно посмотрела на него, а он стоял, держа в руках полотенце, ожидая, когда я встану. Глубоко вздохнув, осторожно встала, и тут же была закутана в большое полотенце. А дальше, как в старые времена, меня осторожно подняли на руки и крепко прижали к груди, чтобы вынести из ванной комнаты. Брюнет посадил меня на кровать и попытался надеть на меня пижаму.